Федор Крюков. ПО ВОЕННЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ (1916)

Российский обыватель закален в нетребовательности. Из всех «маленьких недостатков механизма» почта была, может быть, самым маленьким. Ну, читал почтмейстер Шпекин письма, – эка беда какая! Прочитает, запечатает и отдаст… Отдавал и не запечатанные, – ничего, терпеть можно было. Был какой-то minimum, на который всегда можно было рассчитывать и опираться. Теперь, по-видимому, ничего кроме беспредельности не осталось. Мотивировка краткая и простая: по военным обстоятельствам.

По-видимому, нет ныне такого уголка, такой щели, где эта формула, – по военным обстоятельствам, – не нашла бы приспособления и применения в виде универсальной опоры на всякие обстоятельства и случаи. Всеобъемлющая широта, краткость, непререкаемая твердость делают ее соблазнительно удобной для практики в ежедневном обиходе.

Военные обстоятельства существуют, как известно, не со вчерашнего дня, но пользование ими для универсальной мотивировки развернуто было во всю широту все-таки не сразу, а в некоторой постепенности. Сужу по личному опыту, не очень, правда, богатому, но и не скудному в смысле претерпения. Я – средний российский обыватель, человек не коммерческий, не деловой, посылаю в год примерно четыре-пять телеграмм. Не все из них, конечно, доходят по назначению (это было бы уже чересчур жирно!), но, по совести могу сказать, процентов пятьдесят-шестьдесят все-таки доставляется. О тех, что пропадают, иногда навожу справку, хотя и знаю, что это ни к чему. В результате этой справочной практики накопился лишь документальный материал, позволяющий сделать кое-какие выводы именно касательно почтово-телеграфной мотивировки.

Вот, напр., отношение управления городских телеграфов в Петрограде от 3-го февраля 1915 г. за №3407: «Управление городских телеграфов в Петрограде имеет честь уведомить г. Ф.Д.Крюкова, на заявление от 26-го января с.г., что телеграмма № 160904, от 9-го января с.г., в Глазуновскую, осталась не доставленной по вине чиновника главной конторы, за что виновный подвергнут взысканию».

Маленькое утешение, а все-таки есть: 72 копейки израсходованы не без результата, – подвергнут взысканию какой-то чиновник.
Но вот отношение от 3-го сентября 1916 г. за № 32920 уже и этого утешения не дает. Оно гласит просто: «Управление городских телеграфов в Петрограде уведомляет, что по причинам, обусловленным военными обстоятельствами, выяснить прохождение по главной конторе телеграммы от 28-го мая с.г., а также время вручения ее адресату возможности не представляется».

Коротко и ясно. Адресат целый месяц ходил (из любопытства) самолично на телеграф, узнав из письма о существовании телеграммы, – ходил и спрашивал: «Не пришла ли?» Чиновник несколько раз перерывал все дошедшие через отделение телеграммы и неизменно говорил: «Нет, не пришла». А бумага все-таки дипломатически намекает, что было какое-то «время вручения» адресату, только «по причинам, обусловленным военными обстоятельствами», установить его некогда…

Но Бог с ними, с телеграммами и письмами, – дело маленькое, есть о чем толковать. Вот «обусловливать» военными обстоятельствами исчезновение денежных переводов, – это уже нечто совершенно новое, ибо тут впервые, можно сказать, военные обстоятельства пристегиваются к поприщу «профессоров черной и белой магии». Сколько известно, даже гоголевский почтмейстер Шпекин не заходил так далеко в своей почтовой практике.
Обращаясь к своему личному опыту почтовых огорчений, могу по совести сказать, что военные обстоятельства приплетены к магическим почтовым фокусам совершенно зря. Вся суть – в забронированной безответственности, создаваемой этой универсальной ныне формулой. Беру один из «свежих» примеров. 6-го июля, перед отъездом на родину, я послал из Петрограда почтовым переводом тысячу рублей, чтобы не везти денег с собой. Через неделю выехал. Приехал домой, – спешил к хозяйству, – справился на почте насчет своей тысячи, – нет, не пришла.

– Военные обстоятельства, – сказал почтмейстер: – надо подождать денька три.

Подождал неделю, – нет. Посмотрел почтовую расписку: нет ли ошибки? Ошибки нет: Глазуновская станица Донской области. Вспомнил, кстати, что и чиновник, принимающий перевод, был такой приятный и любезный.

– Я вам тут полностью написал: одна тысяча рублей… – сказал он, выдавая расписку.

Пришлось писать заявление, благо набил уже руку на таком писании. Написал сперва в петроградский почтамт. Прождал две недели, – ответа не получил. Написал в управление почт и телеграфов. Ответ получил лишь в начале сентября. Бумага за № 71429 гласила следующее: «Главное управление уведомляет, что о переводе по почте за № 737 на 1000 р., сданном в Петрограде 6-го июля, наводятся справки по пути следования означенного перевода и что, по получении сведений о результатах справок, г. Крюкову будет сообщено дополнительно».

Прождал я еще месяц, – ничего «дополнительно» не получил, отправился самолично в главное управление, – был я уже снова в Петрограде. Какой-то маленький, но очень великолепный чиновник «из второго отделения», кажется, столоначальник, внушительно, ясно, раздельно дал мне нужные объяснения:
– Здесь же сказано: «будет сообщено дополнительно», – надеюсь, вы человек грамотный? И должны понимать, что теперь – военные обстоятельства, – нельзя же сразу разыскать ваш перевод…

– Значит ли это, что придется подождать с этим злополучным переводом до приведения армии и флота в мирное положение? – просил я.
– Одним словом, – придется подождать. Справки наводятся, – твердо и внушительно повторил столоначальник.
– Но… нельзя ли, в виде снисхождения, вернуть мне мои деньги?.. Почтовое ведомство ведь не в убытке: два с полтиной я уплатил…
– Этого нельзя.
– Но почему?
– А потому, что были примеры… Вдруг перевод найдется и кто-нибудь там по нем получит…
– Где там? Там уж никого нет, разъехались. Да и какое же основание у почтового ведомства трактовать меня, как мошенника? Казалось бы, у меня больше оснований…
– Бывают, знаете ли, примеры… Я не о вас именно, а вообще, – сказал маленький человек и величественно удалился.

Теперь идет вот уже пятый месяц. Время от времени я перечитываю бумажку главного управления почт за № 71429, жду этого самого «дополнительно» и вздыхаю. Опытные люди советуют мне не полагаться на эту бумажку за нумером и поискать «толкача». Может быть, и придется прибегнуть к этому верному способу…

Ф.Крюков

«Русские Ведомости», 1916, № 264, 15 нояб., с.5.
Текст подготовлен Людмилой Вороковой