Георгий МАЛАХОВ. Шестая часть «Тихого Дона» и стихотворение Федора Крюкова «Край родной»

Шестая часть «Тихого Дона» посвящена Донскому восстанию 1918 года.

В первой строке: «В апреле 1918 года на Дону завершился великий раздел: казаки-фронтовики северных округов — Хоперского, Усть-Медведицкого и частично Верхнедонского — пошли с отступавшими частями красноармейцев» (ТД, ч. 6. гл. 1).

В это же время, в конце апреля, атаман Усть-Медведецкой станицы Голубинцев готовит и инициирует восстание в своем родном Усть-Медведицком округе.
«Феодоръ Димитріевичъ Крюковъ, донской писатель и Секретарь Войскового Круга. Во время возстанія Усть-Медвѣдицкихъ казаковъ, весною 1918 года, Феодоръ Димитріевичъ находился въ своей родной станицѣ Глазуновской и принялъ участіе въ возстаніи, примкнувъ къ отряду полковника Голубинцева. Былъ легко контуженъ въ бою у станицы Арчадинской. Вдохновленный вспыхнувшимъ возстаніемъ, написалъ въ началѣ мая 1918 года вышеприведенное стихотвореніе въ прозѣ (речь о стихотворении «Родимый Край», прим. М.Г.). Въ первый разъ оно было прочитано на собраніи въ Усть-Медвѣдицкомъ клубѣ, если не ошибаюсь, на Троицынъ день одной изъ участницъ собранія. Стихотвореніе было принято присутствующими съ большимъ энтузіазмомъ и волненіемъ. Въ немъ какъ въ зеркалѣ отражена вся душа казака и его безграничная привязанность къ Родному Краю, къ родной землѣ, насыщенной кровью, славой, доблестью, честью и любовью къ свободѣ» (Голубинцев, «Русская Вандея», с. 14).

О стихотворении в прозе «Край родной» есть еще упоминание:

«Утром, в день концерта, к уезжавшему Федору Дмитриевичу в свою Глазуновскую станицу, только что освобожденную от большевиков, повидать родных и свой очаг, обратилась его квартирная хозяйка А. В. Попова, приглашенная участвовать в концерте, написать что-либо для прочтения ею на этом вечере.

Федор Дмитриевич… уезжая, вышел из своей комнаты и, передавая ей набросанный «Родимый Край», сказал: «Подойдет, — прочтите, а нет — выбросьте»…» (П. Скачков, «Донская Летопись» №1, 1923 года http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=27609)

Стихотворение это А.В. Попова прочитала «в Троицын день». Троица в 1918 году 10 (23) июня.

««Край родной» Крюков написал в короткий срок, буквально за день, передал и сказал: «если не понравится, выбросьте»! Чем объяснить брошенную фразу? Отчего такое отношение к своему очерку, стихотворению в прозе?

Для меня, очевидно, что содержание «Родного Края» это краткое содержание той части романа, которую автор писал в то время – весной 1918, а именно, шестую часть «Тихого Дона». Отозвавшись на просьбу Поповой, Крюков «на коленке» в концентрированном виде, передал то, что сильнее всего волновало его, то над чем он в тот момент работал. Даже если бы случилось невероятное, и стихотворение выбросили, то тот же посыл, то же воззвание, ту же боль, веру и надежду, люди нашли бы в полном, развернутом виде в романе! «Край родной» — это сконцентрированный план начала 6-й части романа, дополняемый происходящими событиями, непосредственным свидетелем и участником которых был Федор Дмитриевич.

По объему 6-я часть, вдвое превышает, другие части романа. Видно, что автор не закончил обработку этой части, что во многом она осталась черновой, с включением материалов из СМИ, без его переработки. Масштаб событий и скорость их развития, не позволяли полноценно обработать написанный и собранный материал. Гибель автора не позволила завершить работу. Соавторы и редакторы не смогли полноценно переработать крюковское наследие, здесь, в отличии от первых часте романа, не было законченного материала. Если первые три части «Тихого Дона» завершенные автором, Шолохов переписал за три месяца: с 8 ноября 1926 года (ранняя дата в «черновиках» Шолохова) по 3 февраля 1927 года (в письме Посвянскому, МШ пишет, что у него в окончательной обработке первые три части), то компиляция шестой части растянулась на годы. Но сейчас не об этом, а о параллелях, временных, смысловых и текстовых в «Родимом Крае» и шестой части «Тихого Дона».

«Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу… Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!» (ТД, Ч. 6., гл. 6).

«Курганы, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу…» — можно проследить, как автор шел к созданию данного образа:

«…к мудрому молчанию железных громад, когда сырой туман, повисший над землей, окутывает и душу, и вся жизнь представляется сплошной, непроходимой слякотью» (ФК, «Человек», 1910).

«Безбрежным и мудрым молчанием молчали холмики, одетые еловыми ветками, кресты с засохшими веночками, памятники с плачущими ангелами…» (ФК, «Неопалимая купина», 1913).

«В тихих сумерках, среди векового, мудрого молчания гор, эти далекие звуки людской вражды кровавой казались такими непостижимо ненужными…» (ФК, «Четверо», 1915).

А вот практически дословно к тиходонскому «курганы, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу», в «Родимом крае»:

«Молчанье мудрое седых курганов, и в небе клекот сизого орла, в жемчужном мареве виденья зипунных рыцарей былых, поливших кровью молодецкой, усеявших казацкими костями простор зеленый и родной…» (ФК, «Край родной», 1918).

Созданный образ седого мудрого кургана, встречается и в более поздней публицистике Крюкова:

«Из-за барьера, отделяющего их от врага, из-за Дона, с седых курганов и меловых высот правобережья — глядят они каждый день на далекие церкви родных станиц, на ветрянки, на светлые полянки песков» (ФК, «Здесь и там», 1919).

«И вот доселе безвестные миру седые курганы, безыменные ерики, музги, пески, неведомые степные балки, какая-нибудь речушка с не очень благозвучным наименованием, в сводках переделанным в Раствердяевку, — выровнялись в одну шеренгу с Карпатами, Дарданеллами, Верденом, Марной…» (ФК, «Усть-Медведецкий боевой участок», 1919).

Выше выполнен анализ лишь по одному художественному образу, а параллелей и пересечений, даже в столь коротких отрывках, приведенных в данной статье, множество: и кизя(е)чный дым, и курени, и ерики, и музги, и меловые горы, и песенный подголосок, и образ Тихого Дона, и, в первую очередь, безграничная любовь к Родимому краю.

Вот эти стихи:

КРАЙ РОДНОЙ

Родимый край…
Как ласка матери,
как нежный зов ее над колыбелью,
теплом и радостью трепещет в сердце
волшебный звук знакомых слов.
Чуть тает тихий свет зари,
звенит сверчок под лавкой в уголке,
из серебра узор чеканит
в окошке месяц молодой…
Укропом пахнет с огорода…

Родимый Край…
Кресты родных моих могил
и над левадой дым кизечный
и пятна белых куреней
в зеленой раме рощ вербовых,
гумно с буреющей соломой
и журавель застывший в думе, —
волнует сердце мне сильней
всех дивных стран
за дальними морями,
где красота природы
искусство создали мир очарований.
Тебя люблю,
Родимый Край…

И тихих вод твоих осоку
и серебро песчаных кос,
плач чибиса в куге зеленой,
песнь хороводов на заре,
и в праздник шум станичного майдана,
и старый милый Дон
не променяю ни на что…
Родимый Край…

Напев протяжный песен старины,
тоска и удаль, красота разлуки
и грусть безбрежная —
щемят мне сердце
сладкой болью печали,
невыразимо близкой и родной…

Молчание мудрое седых курганов
и в небе клекот сизого орла,
в жемчужном мареве виденья
зипунных рыцарей былых,
поливших кровью молодецкой,
усеявших казацкими костями
простор зеленый и родной…
не ты ли это,
Родимый Край?

Во дни безвременья,
в годину смутную развала
и паденья духа,
я ненавидя и любя,
слезами горькими
оплакивал тебя,
мой Край Родной…

Но все же верил, все же ждал;
за дедовский завет
и за родной свой угол,
за честь казачества
взметнет волну наш Дон Седой…
Вскипит, взволнуется
и кликнет клич,
клич чести и свободы…

И взволновался Тихий Дон…
Клубится по дорогам пыль,
ржут кони, блещут пики…
Звучат родные песни
серебристый подголосок
звенит вдали, как нежная струна…
Звенит, и плачет и зовет…
То Край Родной восстал за честь Отчизны,
за славу дедов и отцов,
за свой порог и угол…
Кипит, волной зовет,
зовет на бой Родимый Дон…
За честь Отчизны,
за казачье имя
кипит, волнуется,
шумит седой наш Дон, —
Родимый Край…